Психолог: Сначала дали лопатой по голове, а потом сказали: «Мы не будем так делать, если ты пойдешь играть в шахматы»

Школьники Минска, которых лишили возможности пользоваться мобильными телефонами, стали своеобразно протестовать. В сети появилось несколько роликов с испорченной мебелью и сантехникой в учреждениях образования.

Филин поговорил с психологом Инной Задвинской о том, как объяснить такую реакцию подростков и можно ли было ее избежать.

— Во многих странах есть различные ограничения, связанные с телефонами. Похожие правила есть и в европейских школах, и в азиатских. Беларуские учреждения в этом смысле не уникальные.

— Здесь речь не об ограничениях, а о механизме. О том, как резко они были введены и в какой форме, — объясняет Инна Задвинская. — Вот если бы они начали вводить это ограничение постепенно, начиная, например, с начальной школы, а в старших классах с экспериментальных нескольких дней, это было бы правильнее.

Подростки бунтуют даже дома. Почему так происходит? Вот он сидит, чем-то занимается, и тут в комнату врывается мама и кричит: «Иди, посуду мой». То есть, бросай свое занятие и меняй на другое.

Но даже если взрослому коллективу объявить, допустим, сдайте телефоны или сумки, они будут возмущаться. Возможно, потом обсудят, осмыслят, кто-то согласится, кто-то будет не согласен и уйдет из этого коллектива.  

Но дети и подростки — это не взрослые. Начнем с того, что многие дети вообще слабо понимают, зачем им нужна школа, большинство в принципе не хотели бы в нее ходить.

А тут еще к ним относятся как к «полуодушевленным существам», изменив правила, которые те сразу должны выполнять. Зачем, почему?  

Объяснения вроде «улучшить дисциплину», «создать психологический комфорт», и даже «повысить успеваемость, создав более комфортную среду для обучения» для детей не совсем понятны.

Детям нельзя объяснять, как взрослым. У взрослых после 25 лет уже хорошо развиты лобные доли мозга, упрощенно, это те, которые регулируют поведение, делают его осмысленным и целенаправленным, а не хаотичным, помогают нам управлять собой.

У подростков эти лобные доли еще в стадии развития, они не функционируют на сто процентов. Поэтому регулирование поведения у многих затруднено даже чисто физиологически.

Учитывая такую особенность психофизиологического развития, они могут выражать свой протест и таким образом. Правда, скорее всего крушат мебель все-таки не массово, а единицы.

Также здесь может иметь место эффект социального подражания, когда один что-то такое сделал, а второй, третий хочет повторить.

Есть дети, которые испытывают сложности в регулировании эмоций, и в данном случае они увидели, что можно выплеснуть свою эмоцию, допустим, что-то сломав.

— То есть взрослые должны понимать психологию подростков, и, исходя из нее, например, вводить ограничения постепенно, мягко.

— И обоснованно. Подросток находится в очень уязвимой позиции, он пытается социализироваться, пытается найти свое место в обществе.

Он конфликтует с родителями, конфликтует с учителями не потому, что он такой плохой, а потому что ему нужно понять, «застолбить» свое место в обществе.

Но у него нет для этого достаточно ресурсов, и он порой начинает действовать через агрессию. Потому что это самый простой способ. И это тоже надо учитывать, когда мы вводим какие-то запреты для подростков.

Они очень чутко чувствует, когда, им кажется, что их не уважают как личность.

Не будем кривить душой, взрослые нередко себя так и ведут, они демонстрируют это неуважение, просто потому что считают: ну что этот ребенок понимает. И модель общения в беларуской школе не исключение.

Это может привести к конфликту, потому что такова психология подростка, он тоже хочет уважения, но у него нет опыта взрослого, чтобы попытаться другими инструментами его завоевать.

Он начинает агрессивно отстаивать свои позиции и требовать к себе уважения, он таким образом просто кричит: «Я личность», нельзя подойти и вырвать у меня из рук телефон или на полпути сказать «нет, иди делай другое».

— Чиновники считают, что разрушение имущества не выход, а энергию и креативность можно использовать более продуктивно. Тут с ними сложно не согласиться.

Они даже рекомендуют запустить, например, челлендж «Перемена без телефона», во время которого организовать зоны отдыха с шахматами и другими настольными играми, смотреть клипы, создать творческие проекты, арт-объекты, подкасты, ввести школьный буккроссинг и т.д.

— Все это чудесно, но, если бы это все они организовали сначала, потом привлекли к этому детей, увидели, что дети сами уже потихоньку вовлеклись в эти активности, и потом можно было сказать: «А давайте теперь проведем эксперимент «Перемена без телефона» и начнем с понедельников».  

Тогда вопросов от детей было бы гораздо меньше. Сама детская среда потушила бы большую долю возмущения, потому что наверняка нашлись бы дети, которым понравилось бы что-то из перечисленного.

Энергию действительно можно направить в продуктивное русло. Но не в той последовательности. Они сначала дали лопатой по голове, а потом сказали: «Мы не будем тебя бить лопатой по голове, если ты пойдешь сейчас играть в шахматы».

Как вы думаете, с большой охотой школьник пойдет играть в шахматы? Для них сейчас активности, которые им предлагают, являются не интересной альтернативой, а наказанием.

У меня забрали телефон и не поставили в угол, а заставляют играть в шахматы.

При этом, повторю, ни к шахматам, ни к другим предложенным активностям у меня нет никаких вопросов, все это интересно.

Более того, я согласна, что на уроках телефон не нужен, он отвлекает внимание. Но ввести это ограничение можно было по-другому.

А так они объявили, что с такого-то числа запрещают. Я видела это и ждала реакции, может, не настолько агрессивной, но негативной.